Белая Kнига-I : Обзор оккупаций

.
http://www.just.ee/orb.aw/class=file/action=preview/id=19158/valgeraamat.pdf

Читать всю книгу в формате PDF  (если ссылка не открывается, кликни снова через несколько минут)

ОБЗОР ОККУПАЦИЙ

 Энн Сарв и Пеэп Варью


В 1939 году независимое и нейтральное Эстонское государство подверглось 
жесткому давлению со стороны готовящихся к мировой 
войне великих держав. Затем последовали прямая агрессия и оккупация. 
Три следовавшие одна за другой оккупации в совокупности 
продолжались более 50 лет. 


У Эстонского государства были заключены договоры о ненапа-
дении и с Советским Союзом и Германией. СССР, как и Эстония, 
был государством, присоединившимся к международным правовым 
актам, запрещавшим агрессию. Эти акты вместе с Тартуским 
мирным договором составляли систему, посредством которой 
были упорядочены все взаимоотношения Эстонии и СССР.1


Когда 17 сентября 1939 г. СССР напал на Польшу, рухнувшую под ударами 
немецкой армии, стало понятно, что заключенное 23 августа 1939 г. соглашение 
между Сталиным и Гитлером (более известное как пакт Молотова-
Риббентропа) разделило Восточную Европу на две сферы влияния. 
Вскоре СССР предъявил ультимативные требования трем Балтийским 
государствам: Эстонии, Латвии и Литве. Через полтора месяца такой же 
ультиматум получила Финляндия, что привело к Зимней войне. От Эстонии 
посредством прямых угроз потребовали размещения на ее территории 
баз Красной армии, а с целью узаконивания этой военной операции – 
заключения т.н. Договора о взаимопомощи. Во избежание возможного 
отказа Эстонии, со стороны СССР была применена грубая демонстрация 
силы: советские военно-морские силы заблокировали эстонские порты, 
советские самолеты нарушали неприкосновенность эстонского воздушного 
пространства, на границе Эстонии были сосредоточены крупные 
части Красной армии, а в Нарвском заливе советская подводная лодка в 
провокационных целях потопила свое же судно «Металлист».


В разразившейся 1 сентября 1939 года Второй мировой войне Эстонское 
государство провозгласило нейтралитет, однако этот шаг не помешал 
Советскому Союзу предъявить свои агрессивные требования. Эстонская 
Республика оказалась в изоляции. Ни одно государство не захотело 
первым оказать поддержку Эстонии, ставшей первой жертвой коммунистической 
агрессии. В этой ситуации правительство и парламент Эстонии (Рийгикогу) были вынуждены согласиться с Договором о базах, дабы избежать 
кровопролития и уничтожения эстонского народа. Договор был заключен в 
Москве 28 сентября 1939 г., и уже в октябре на базы был введен военный 
контингент СССР, который в несколько раз превосходил регулярные войска 
Эстонской Республики. После прибытия частей Красной армии на военные 
базы и появления советских кораблей в портах Палдиски и Таллинна 
Эстония перестала быть независимым государством.


Стремясь избежать каких бы то ни было конфликтов и недора-
зумений между договаривающимися сторонами, Эстония скрупулезно 
выполняла все обязанности, вытекающие из Договора о базах. 12 
октября было сформировано новое правительство во главе с премьер-
министром Юри Улуотсом. Во избежание возможных провокаций было 
даже применено частичное ограничение основных гражданских свобод. 
Советская же сторона не собиралась выполнять договор и сама провоцировала 
конфликты. Советские военные, работающие в смешанных комиссиях, 
предъявляли все новые требования, не соответствующие условиям 
заключенного договора, стараясь в одностороннем порядке увеличить 
предусмотренную на базах численность военнослужащих, а также получить 
дополнительные территории для своих воинских частей.


Во время Зимней войны с Финляндией самолеты Красной армии 
стартовали с баз, расположенных на территории нейтральной Эстонии. 
Этим грубо нарушался договор, который торжественно провозглашал 
уважение нейтралитета и суверенности Эстонского государства. Развязанная 
СССР война против Финляндской Республики получил справедливую 
оценку Лиги Наций как акт агрессии: 14 декабря 1939 г. СССР был 
исключен из этой международной организации. Участвовавшие в операциях 
Зимней войны советские самолеты сбрасывали бомбы на территорию 
Эстонии, вели огонь по летящим над Таллинном эстонским самолетам 
и совершали другие преступления, как, например, потопление 
10 декабря 1939 г. эстонского торгового судна Kassari. Эти враждебные 
акты должны были бы вызвать немедленный ответный удар сил обороны 
суверенного государства, но ничего подобного не последовало. Выполняя 
приказы своего верховного главнокомандующего, эстонские силы обороны 
проявляли дисциплинированность и исключительную выдержку.


В то же время советский Генеральный штаб разработал секретный 
план оккупации Балтийских государств. Его претворение в жизнь было 
начато на основании директивы No 02622 от 9 июня 1940 года 2. 14 июня, 
когда Париж был взят немецкими войсками, Советский Союз приступил 
к реализации плана оккупации Балтийских государств. Эстония была 
заблокирована с суши, с моря и с воздуха.


В тот же день СССР предъявил ультиматум Литовской Республике и 
ввел на ее территорию свои оккупационные войска, прервав сухопутное 
сообщение Латвии и Эстонии с Западом. 15 июня над Финским заливом 
без предупреждения был сбит эстонский самолет Kalev, совершавший регулярные 
рейсы на линии Таллинн-Хельсинки, а на море были задержаны все эстонские торговые суда. 16 июня в 15 часов 20 минут был предъявлен 
ультиматум и Эстонской Республике (с 8-часовым сроком). В нем Эстония 
обвинялась в нарушении Пакта о взаимопомощи, от нее требовался пропуск 
через границу сосредоточенных там частей Красной армии, состоящих, 
примерно, из 100 000 бойцов (для защиты находящихся на базах 
войск) и формирование нового правительства. В то же время находившиеся 
на базах воинские части были подготовлены для марша на столицу 
Эстонии. Войска же, сконцентрированные на границе, перешли ее еще до 
того, как истек короткий срок, указанный в ультиматуме.


Правительство Эстонской Республики согласилось с условиями ультиматума, 
о чем было сообщено к требуемому сроку. Когда же главнокомандующий 
эстонскими войсками генерал Лайдонер утром 17 июня встретился 
в Нарве с генералом Красной армии Мерецковым, чтобы подписать 
соглашение о размещении дополнительного военного контингента, 
советские войска уже глубоко продвинулись на территорию Эстонии, а 
выступившие с баз части находились на подступах к Таллинну.


С 17 июня 1940 г. Эстония была полностью оккупирована и фактически 
лишилась всех признаков самостоятельного государства. Последующие 
политические, экономические и иные преобразования происходили 
под давлением СССР – на основании распоряжений Советского 
посольства, советского военного руководства или прибывшего 19 июня 
в Таллинн специального уполномоченного советского правительства 
Андрея Жданова. Сразу по прибытии Жданов встретился с президентом 
республики и объявил ему позицию Москвы относительно нового правительства 
Эстонии. Премьер-министром должен был стать завербованный 
советской агентурой писатель Йоханнес Варес-Барбарус, который уже 
дал согласие для формирования нового правительства. В секретном 
докладе о согласии Вареса названы также предложенные им кандидаты 
на посты министров3. Все соответствующие предложения президента 
Константина Пятса о составе правительства были отвергнуты. Варес же 
несколько раз ходил в Советское посольство согласовывать состав правительства 
и правительственную декларацию, прежде чем смог поздним 
вечером 21 июня в своем радиообращнии объявить о вступлении в должность 
нового правительства.


Другой агент советской разведки, член Рийгикогу IV, V и VI составов 
Максим Унт, по приказу А. Жданова организовал 21 июня в Таллинне т.н. 
демонстрации трудящихся, т.е. инсценировал государственный переворот. 
В сопровождении советских броневиков и вооруженных красноармейцев 
демонстранты проследовали на Тоомпеа к зданию правительства, 
а затем в Кадриорг – к резиденции президента, требуя сформировать 
новое правительство. В колонне демонстрантов было много иностранных 
рабочих, доставленных с советских военных баз, которые своей 
одеждой и незнакомыми народу песнями резко выделялись из толпы. При 
поддержке советских броневиков из тюрьмы Patarei были освобождены 
уголовные преступники, объявленные политическими заключенными. 






Наиболее известным из них был государственный изменник Николай 
Транкман, который, будучи офицером, продал советской разведке планы 
военных объектов Нарвы. В Эстонии в то время было лишь несколько 
политических заключенных, главным образом лиц с уголовным прошлым, 
так как после принятия новой Конституции 5 мая 1938 г., политическим 
заключенным – как коммунистам, так и обвиненным в попытке государственного 
переворота участникам Освободительной войны – была объявлена 
амнистия.


По указаниям А. Жданова 14 и 15 июля были инсценированы т.н. 
выборы в Riigivolikogu (Государственную думу), которые состоялись под 
надзором оккупационной армии. Выборы были проведены на основании 
спешно сфабрикованных правительством постановлений, противоречащих 
действовавшей Конституции и Избирательному закону 1937 года. В день 
официального объявления выборов, 5 июля, из Таллинна из посольства 
СССР в Москву, секретарю Сталина Поскребышеву был послан на согласование 
текст т.н. обращения к народу. 6 июля он был опубликован в газетах 
как избирательная платформа Эстонского союза трудового народа4. Национальные 
силы пытались участвовать в выборах, выдвинув на 80 избираемых 
мест 78 оппозиционных кандидатов и собрав за несколько дней в их 
поддержку более 6000 подписей. Этот шаг был настолько неожиданным 
для оккупационных властей, что 9 июля 1940 г. по приказу Жданова правительство 
Вареса приняло решение: всех кандидатов, оппозиционных 
коммунистическому блоку – Эстонскому союзу трудового народа – исключить 
из избирательных списков. 10 июля это и было осуществлено. Единственным 
оппозиционным кандидатом в списке остался хуторянин из 
Раазику Юри Раюр-Лийвак, который перед выборами сумел скрыться от 
ареста, однако позже все-таки был арестован, как и другие устраненные из 
избирательных списков кандидаты. Многими из них, правда, были поданы 
протесты, однако Главный избирательный комитет рассмотрел их только 
после выборов (17 июля 1940 г.) и все отклонил.5


После выборов т.н. Riigivolikogu принял решения об установлении 
в Эстонии Советской власти и о присоединении к Советскому Союзу. 
Подобных целей в предвыборной платформе Союза трудового народа 
не было, они были продиктованы по инициативе Жданова только 17 
июля, когда сфальсифицированные результаты выборов были опубликованы. 
Во всех Балтийских государствах события происходили по абсолютно 
одинаковому сценарию. 17 июля в Таллинне встретились трое 
специальных уполномоченных – ликвидаторов независимых Балтийских 
государств: Андрей Жданов, Андрей Вышинский и Владимир Деканозов, 
чтобы совместно спланировать последующие шаги.


Фальсификацию результатов выборов подтверждает и тот факт, 
что они были опубликованы в лондонской прессе за несколько часов до 
закрытия избирательных участков. Решение о присоединении к Советскому 
Союзу Riigivolikogu принял 22 июля. Как впоследствии признались 
т.н. «июньские коммунисты» – члены Государственной думы (Пауль Руммо, Лембит Люйс и др.), это решение было включено в повестку дня неожиданно, 
и их угрозами заставили за него проголосовать. Таким же образом 
воздействовали на президента К. Пятса, который, будучи полностью изолирован 
в Кадриоргском дворце, был пленником оккупационных властей, 
принуждавших его подписывать все незаконные документы.


6 августа 1940 г. Верховный Совет СССР узаконил аннексию 
Эстонии. Для подачи соответствующего «прошения» в Москву была 
доставлена правительственная делегация Эстонии во главе с Й. Варесом. 
Так Эстония стала Эстонской ССР – союзной республикой, входящей в 
состав огромной коммунистической империи. Согласно законам Эстонской 
Республики, члены правительства Вареса, незаконно избранные 
члены Riigivolikogu и другие «июньские коммунисты», а также все, кто в 
сотрудничестве с советскими оккупантами уничтожил демократическое 
Эстонское государство, являются изменниками Poдины.


12 ноября 1989 г. тогдашний Верховный Совет ЭССР, на основании 
доклада комиссии академика Арно Кёэрна, признал все принятые 
в 1940 году решения Государственной думы юридически 
недействительными. 


Задачей марионеточного правительства Вареса стало разрушение 
демократической республики. Начался массовый террор, который, в 
первую очередь, был направлен против наиболее образованной и инициативной 
части эстонского народа. За арестами последовали казни. За 
шесть месяцев 1940 г. было арестовано, по меньшей мере, 1082 человека, 
в числе первых – главнокомандующий войсками генерал Йохан 
Лайдонер и президент республики Константин Пятс. Оба были депортированы 
в Россию уже в июле 1940 г. Одним из главных действующих лиц, 
виновных в этом преступлении, а также в разрушении в течение первого 
года оккупации государственного устройства Эстонии, был Максим Унт, 
назначенный по распоряжению Жданова министром внутренних дел. 
Советская власть отплатила Унту за его услуги по своему обыкновению: в 
мае 1941 г. Унт был арестован НКВД и, поскольку во время Гражданской 
войны в России он был заочно приговорен к смертной казни за уголовное 
преступление, то коммунисты вынесли ему повторный смертный приговор, 
который был приведен в исполнение 30 июля 1941 г.


Осуществленный в первый год советской оккупации геноцид эстонского 
народа стал причиной больших человеческих потерь. Из руководства 
Эстонской Республики, кроме президента и главнокомандующего, 
были репрессированы все члены последнего правительства за исключением 
премьер-министра Юри Улуотса, которому удалось скрыться. 
В Тартуском комитете госбезопасности 12 марта 1941 г. было принято 
решение о преследовании Ю. Улуотса, а 10 июня 1941 г. – постановление 
о высылке его семьи в Сибирь.


Жертвами репрессий стали 10 бывших руководителей государства, 
в их числе президент К. Пятс, и 68 членов последнего состава Рийгикогу 
(парламента) Эстонской Республики, 36 из которых были расстреляны.






На Запад бежали один из бывших руководителей государства 
и 28 членов последнего состава Рийгикогу. Из прежних министров в 
оккупированной Эстонии осталось 65 человек, из них репрессий избежали 
лишь трое. Кульминацией геноцида первого года советской оккупации 
стала массовая депортация 14 июня 1941 г. В Сибирь, в окрестности 
Новосибирска и Кирова, в нечеловеческие условия насильственно были 
вывезены умирать тысячи эстонских семей, в том числе младенцы, старики 
и беременные женщины. Операция была проведена по типовой 
директиве, разработанной в начале 1930-х годов в СССР. В отношении 
Балтийских государств, восточных территорий Польши и входившей в 
состав Румынии Бессарабии аналогичные сверхсекретные приказы были 
утверждены уже в 1939 г. – до того, как эти государства или территории 
были оккупированы. (Хотя т.н. документ Серова, касающийся Балтийских 
государств, датирован неправильно, это не изменяет сути произошедшего). 
В Польше депортации начались в феврале 1940 г. В Эстонии подготовка 
к массовым депортациям т.н. социально опасного элемента началась 
в соответствии с распоряжением НКВД No 288 от 28 ноября 1940 г.6 


Постановление о массовых депортациях в Эстонии, Латвии и Литве 
правительство СССР и Центральный комитет КПСС утвердили 14 мая 
1941 г. Согласно плановому заданию, из Эстонии предстояло депортировать 
14 471 человек, фактически же общая численность жертв 
акции 14 июня составила, по известным до сего времени данным, 9267 
человек.7 Большинство репрессированных было вывезено в ссылку 
в Россию, где в нечеловеческих условиях старики и дети гибли уже в 
течение первых месяцев. Арестованных глав семей отделили от жен и 
детей на железнодорожных станциях и отправили в сибирские концлагеря. 
Многие из них были убиты: внесудебные тройки заочно приговорили 
к смерти тысячи невинных людей. В 1941 г. было зарегистрировано 
1622, а в апреле-мае 1942 г. – 787 смертных приговоров. Среди убитых 
были бывший глава государства Юри Яаксон, ряд министров, членов 
Рийгикогу, руководители самоуправлений, высшие офицеры, руководители 
Naiskodukaitse (Женского ополчения) и др. Проведенная 14 июня 
1941 г. массовая депортация представляла собой совершенное советским 
правительством преступление, не имеющее срока давности – 
геноцид против эстонского народа. По данным работавшей в период 
немецкой оккупации комиссии Центра поиска и возвращения увезенных 
(на немецком – Zentralstelle zur Erfassung der Verschleppten, ZEV), всего в 
Эстонии в июне 1941 года было репрессировано 14 890, в июле – 30 429 
и в августе – 8146 человек. 


Депортации, осуществленные в Восточной Европе в течение недели, 
предшествовавшей началу войны между СССР и Германией, охватывали 
регион от Балтийского до Черного моря (территории Эстонии, Латвии, 
Литвы и Польши, а также Бессарабию). В течение одной недели с этих 
территорий в Россию было депортировано примерно 95 000 человек.8 
Пользуясь выявленными к 1943 году данными, комиссия ZEV подсчитала 
человеческие потери в Эстонии за первый год оккупации: не менее 59 967 
граждан. Сюда необходимо прибавить более 26 000 человек, которые 
либо бежали, либо были эвакуированы в Россию после того, как разра-
зилась война. 


Начавшаяся 22 июня война между двумя великими державами привела 
к быстрому распаду советской оккупационной власти. Под ударами 
немецкой армии Красная армия отступила из материковой Эстонии уже в 
августе 1941 г., а на островах бои продолжались еще в сентябре и октябре. 
Вновь эстонский народ нес тяжелые потери. С началом войны, вопреки 
международному праву, советское руководство провело в Эстонии принудительную 
т.н. мобилизацию, в ходе которой в Россию было насильно 
вывезено не менее 33 304 (36 972) мужчин.9 Женевская конвенция квалифицирует 
такого рода насильственное перемещение группы людей 
как тяжкое нарушение и военное преступление. По сравнению с объявленной 
в СССР всеобщей мобилизацией, в Эстонии было проведено на 
9 призывов больше; кроме того, были призваны все офицеры резерва. 
Фактической целью мобилизации была депортация всех боеспособных 
мужчин. К ним с самого начала относились как к арестованным: уже в 
местах сбора они находились под надзором красноармейцев, а в России 
были помещены в тюремные лагеря. Там, в нечеловеческих условиях в 
течение первого года из-за голода, болезней и репрессий НКВД погибло 
не менее 10 440 мужчин. 


Среди эвакуированных в Россию было 1858 лиц, связанных с 
исполнением служебных обязанностей: моряки, железнодорожники, 
заводские рабочие. Многие из них стали жертвами репрессий, находясь 
под постоянным надзором НКВД.


Кроме того, коммунистическое правительство Эстонии сформировало 
в начале войны истребительные батальоны, которые, выполняя 
приказы Сталина, в сотрудничестве с особыми частями НКВД, стали применять 
в Эстонии массовый террор и т.н. тактику выжженной земли. Арестованных, 
которых из-за поспешного отступления из Эстонии не успевали 
отправить в Россию, казнили на месте, без суда. Крупные массовые 
казни были проведены в ночь на 8 июля в Тартуской тюрьме (192 жертвы) 
и в сентябре в Курессаареском замке (не менее 90 жертв). По имеющимся 
данным, за первый год советской оккупации в Эстонии было убито 2446 
человек.10 Совершенные коммунистами летом 1941 года преступления 
против человечности привели к массовой борьбе и сопротивлению. 
Тысячи эстонских мужчин укрылись в лесах и начали масштабную партизанскую 
войну. Народ стал называть их лесными братьями. Оставшиеся 
без оружия вследствие ликвидации организации Kaitseliit (Союзa защиты) 
люди были вынуждены в ходе боев добывать себе оружие у врага. Когда 
началась немецкая оккупация, спонтанно возникла Организация самообороны 
Omakaitse, в которую вступили десятки тысяч мужчин. По состоянию 
на 1 января 1942 г. в Omakaitse насчитывалось 43 757 человек.11 Их 
главной задачей было обеспечение порядка. В лесах Эстонии скрывались 
остатки разбитых истребительных батальонов и десятки тысяч красноармейцев, 
оставшихся в тылу, обезвреживание которых продолжалось до 
конца 1941 года.


Человеческие потери, причиненные Эстонскому государству в 
первый год советской оккупации, по установленным к настоящему 
времени данным, составили 48 000.


Во время немецкой оккупации надежда эстонского народа на восстановление 
государственной независимости начала угасать. Премьер-
министр Юри Улуотс 29 июля 1941 г. послал находившемуся в Вильянди 
командующему немецкой 18-ой армиeй генералу фон Кюхлеру дипломатическо-
политический меморандум, требующий признания суверенитета 
Эстонской Республики. Этим было положено начало устремлениям к 
государственной независимости, которые вскоре превратились в объе-
диняющую национальные силы борьбу сопротивления. Новые оккупационные 
власти не намеревались предоставить Эстонии самостоятельность, 
хотя ими было образовано Эстонское Самоуправление. В 1941 г., в 
начале войны, многие эстонцы надеялись, что с приходом немцев станет 
возможным восстановление независимости. Поэтому тысячи участвовавших 
в летней войне с СССР борцов сопротивления добровольцами 
пошли в составе немецких частей на Восточный фронт с целью содействия 
разгрому коммунистического государства и освобождения депортированных 
в Россию граждан Эстонии. Историки оценивают численность 
эстонцев, добровольно служивших в немецкой армии во время германской 
оккупации, примерно в 20 000. В феврале 1942 г. в выполнении 
военных задач было задействовано 20 867 мужчин 12.


В период немецкой оккупации террор продолжался, однако, не в 
таких масштабах, как при коммунистах. Арестовывали, главным образом, 
коммунистов и их приверженцев, в т.ч. бойцов истребительных батальонов, 
а также евреев и цыган. В первый год было взято под стражу не 
менее 18 893 лиц, из них примерно 45% были освобождены после короткого 
следствия, 5634 человека были казнены, а остальные получили наказания 
от нескольких месяцев до пяти лет и были отправлены в концентрационные 
лагеря. До сего времени установлено 7798 граждан Эстонии, 
которые в течение трех лет немецкой оккупации были казнены или 
погибли в лагерях. Среди них было 929 евреев и 243 цыгана. Из заключенных, 
отправленных в Германию в лагеря, могли погибнуть, примерно, 
1000 человек. Об их судьбе в Эстонии архивных данных нет.13 


Печально известный отчет о том, что Эстония стала территорией judenfrei 
(очищенной от евреев), представленный в Берлин одним из важнейших 
должностных лиц, – назначенным в Эстонию начальником СД 
и Полиции безопасности Мартином Сандбергером, никак нельзя связывать 
с эстонским народом. Содержанием этого доклада были преступления 
нацистского режима, совершенные специальными группами 
самих оккупантов (Einsattzkommando 1a). В оккупированной стране весь 
народ так или иначе страдал от насилия, многие пали его жертвами, независимо от национальности. В довоенной Эстонской Республике не существовало 
вражды между национальными группами, и архивные документы 
подтверждают, что здесь нацистам не удалось – в отличие от некоторых 
других государств – настроить коренное население против других 
национальных групп. Известен ряд случаев, когда эстонцы, наоборот, 
укрывали граждан еврейской национальности и спасали их от нацистов. 
Столь же безосновательной, как обвинение эстонского народа в уничтожении 
эстонских евреев, является широко распространeннaя советской 
пропагандой фальшивка о служивших в немецкой армии эстонских фронтовых 
офицерах, якобы руководивших расстрелами гражданских лиц. 
Например, в связи с расследованием, возбужденным в отношении полковника 
Альфонса Ребане и его воинской части, в 1965 году не было 
найдено ни единого факта, подтверждающего вымышленное обвинение 
– ни в архивах Ленинградской области, ни в архивах Министерства обороны 
СССР.14 Не найдено также ни единого документа о том, что сформированный 
в Эстонии 36 фронтовой батальон на пути в район боевых 
действий в Белоруссии 7 августа 1942 г. участвовал бы в казни пленных. 
Этот батальон не упоминается ни в одном из архивных документов, в 
которых представлены перечни воинских частей, участвовавших в казнях 
в этом регионе. По выявлению и наказанию лиц, участвовавших в преступлениях 
нацистов, советские следственные органы после войны сами 
проводили расследования, репрессируя на основании ложных обвинений 
многих невиновных.


Уже в первые месяцы немецкой оккупации началась консолидация 
демократических сил Эстонии в борьбе за восстановление самостоятельного 
государства. От немцев понимания и поддержки ждать не приходилось, 
однако, верилось в подтвержденное 14 августа 1941 г. в Атлантической 
хартии обещание, что после войны будет восстановлена самостоятельность 
всех оккупированных государств. В сложных условиях оккупации, 
спасшиеся от репрессий эстонские политики смогли, невзирая на 
свою партийную принадлежность, найти общий язык. Соблюдая конспирацию 
и опираясь на действующую Конституцию, они создали подпольный 
Национальный комитет Эстонской Республики, впервые собравшийся 
14 февраля 1944 г. Демократические силы сплотились вокруг последнего 
премьер-министра Юри Улуотса, который, исходя из Конституции, 
являлся главой государства с полномочими находящегося в заключении 
президента. В феврале 1944 г., когда советские войска прорвались под 
Нарву, и угроза новой советской оккупации стала реальной, Юри Улуотс 
в своем радиоинтервью впервые сделал заявление о поддержке всеобщей 
мобилизации, объявленной подчинявшимся немцам Эстонским 
Самоуправлением. Он призвал эстонцев последовать мобилизационному 
призыву и выступить на защиту отечества от угрозы, надвигающейся с 
Bостока. Призыв нашел отклик, и мобилизация прошла успешнее, чем 
ожидалось. Переброшенные в спешном порядке с Восточного фронта 1 
батальон 46-го полка и таллиннский мобилизационный полк совместно 
с частями немецкой армейской группы «Норд» в ходе февральских боев 
остановили вторгшегося врага, и 6 марта на линии фронта между Нарвой 
и Нарва-Йыэсуу был ликвидирован последний опорный пункт противника. 
Фронт под Нарвой удерживался почти пять месяцев, и план советского 
военного командования по захвату уже в феврале 1944 г. всей территории 
Эстонии остался неосуществленным. 


Последовали террористические налеты на эстонские города. Той же 
ночью, 6 марта, советская авиация бомбила почти опустевшую от гражданских 
жителей Нарву столь яростно, что от города остались одни руины, уцелели 
лишь фабричные здания. В разрушительных действиях принимала 
участие и артиллерия Эстонского корпуса. 8 марта советские самолеты 
атаковали города Йыхви и Тапа. С вечера 9 марта до утра 10 марта продолжалась 
бомбежка Таллинна, в которой погибло более 750 человек и было 
разрушено 5073 здания, из них 1540 полностью. Без крова осталось более 
20 000 человек. Был уничтожен театр «Эстония», один из символов эстонской 
культуры, сгорели церковь Нигулисте и ценные документы Таллиннского 
городского архива.15 Этот террористический акт также был направлен 
только против гражданского населения, так как Таллиннский порт и промышленные 
предприятия налету подвергнуты не были. Вечером 26 марта 
прошла разрушительная бомбежка Тарту, в ходе которой погибло 67 
жителей. Всего в Тартуском отделе записей актов гражданского состояния 
в качестве жертв бомбежек советской военной авиации зарегистрировано 
не менее 130 человек.16 По данным регистра смертей, в Эстонии в период 
1941–1944 гг. всего от бомбежек погибло 2409 человек.


В конце апреля 1944 г. немецкая полиция безопасности напала на 
след подпольного Национального комитета, и начались многочисленные 
аресты. К счастью, задержанные сумели через связных предупредить 
соратников, благодаря чему большинство из них избежало ареста. За 
недостаточностью улик часть арестованных была в августе освобождена. 
Национальный комитет Эстонской Республики продолжал действовать 
и 1 августа 1944 г. издал манифест «К эстонскому народу», в котором 
провозгласил себя исполнителем государственной власти до восстановления 
конституционных органов. По инициативе Национального комитета 
было достигнуто соглашение о возвращении на родину сражавшегося в 
Финляндии 200-го пехотного эстонского полка. Еще до прорыва немецкого 
фронта (19 августа 1944 г.) в Эстонию добровольно прибыли 1752 
т.н. финских парня (soomepoisid), чтобы продолжить борьбу за независимость. 
Один батальон сразу же был переброшен на тартуский фронт, 
где в бою под Пупаствере удалось отбить врага и стабилизировать фронт 
еще на три недели.


Отчаянное сопротивление войск как на нарвском, так и на тартуском 
фронтах дало возможность десяткам тысячам гражданских лиц бежать на 
Запад. Этим воспользовались примерно 80 000 граждан Эстонии, чтобы 
спастись от нового советского террора. К сожалению, советским оккупационным 
властям удалось насильственно вернуть часть беженцев. Из архивных документов следует, что к 1 марта 1945 г. в Эстонию был репатриирован 
12 231 беженец.17


В начале сентября стало понятно, что Финляндия заключит с СССР 
перемирие и выйдет из войны, и что немецкая оккупация в Эстонии близится 
к концу.


Невосполнимые человеческие потери в годы немецкой оккупации 
1941–1944 гг. составляют, оценочно, 32 000 человек. В эти 
потери включены также все, кто погиб в боях, как в составе Красной, финской 
и немецкой армий, так и в подразделениях Omakaitse.


Вторая советская оккупация стала реальностью 17 сентября 1944 г., 
когда немецкое командование сообщило об оставлении материковой 
части Эстонии, а превосходящие силы Красной армии прорвали 
фронт под Тарту. Немецкая армия еще до этого вывела с фронта свое 
тяжелое вооружение и основные части, и тартуский фронт, за исключением 
нескольких немецких частей, обороняли лишь плохо вооруженные 
эстонские полки пограничной охраны, батальон «финских парней» и 46-й 
полк Альфонса Ребане. На нарвском фронте в Синимяэ у 20-ой эстонской 
дивизии было также слишком мало тяжелого вооружения. Воинские части, 
упорно удерживавшие фронт в оборонительных боях, были вынуждены 
отступaть. Сентябрьские бои на эстонской земле в ряде случаев обернулись 
братоубийственной войной: друг другу противостояли сформированные 
в СССР и входившие в состав Красной армии части Эстонского 
стрелкового корпуса и подразделения эстонцев, служивших в немецкой 
армии. Особенно кровавым стал бой под Авинурме, где советские танки 
атаковали обоз с ранеными. Кроме того, по приказу полковника Николая 
Транкмана были казнены доставленные в Авинурмескую церковь тяжело 
раненные эстонские солдаты. 25–30 жертв этого военного преступления 
были похоронены местными жителями в песчаном карьере.18 Непосредственный 
исполнитель этого военного преступления, не подлежащего 
сроку давности, – Николай Транкман – был тем самым изменником Эстонского 
государства, освобожденным из тюрьмы Patarei 21 июня 1940 г.


Когда стало известно об уходе немцев из Эстонии, Юри Улуотс отдал 
Отто Тийфу распоряжение о формировании нового правительства. Этот 
приказ от 18 сентября 1944 г. был опубликован 20 сентября 1944 г. в Riigi 
Teataja No1 (Государственных ведомостях). Из назначенных в правительство 
10-ти министров двое (Аугуст Рей и Рудольф Пенно) были в Швеции, 
а третий – министр юстиции Йоханнес Клесмент вместе со смертельно 
больным Юри Улуотсом находились на пути в Стокгольм. Все остальные 
члены правительства, за исключением Каарела Лийдака, были арестованы 
в первые месяцы новой советской оккупации. Из них главнокомандующий 
Яан Майде и начальник сил внутренней обороны Юхан Рейго были 
казнены. К. Лийдак скрывался под вымышленной фамилией и умер 16 
января 1945 г.19


Вторая советская оккупация началась массовым террором: аресты, 
грабежи и расстрелы на месте совершали и подразделения военной разведки и особые отряды НКВД. Министр внутренних дел Александр Резев 
получил из Москвы приказ ежемесячно представлять точные доклады 
о репрессиях.20 Согласно отчету за октябрь, было арестовано 1200 и 
взято в качестве врагов народа на учет, примерно, 8000 лиц. Следующая 
большая волна арестов прокатилась в конце 1945 и в начале 1946 
гг., после того как отделами КГБ всех уездов были составлены списки 
бывших чиновников полиции, лиц, мобилизованных в немецкую армию, 
членов Omakaitse и др. Этот т.н. черный список был составлен по инструкциям 
Москвы (директива НКВД и НКГБ No 193/118 от 29 октября 1945 г.)


25 марта 1949 г. в Балтийских государствах была проведена вторая 
массовая депортация. Из Эстонии, в соответствии с секретной директивой 
Советского правительства No 390-138 от 29 января 1945 г., навечно 
в Сибирь было отправлено, предположительно, 20 072 человека – 
главным образом, женщины, дети и старики с хуторов, так как почти 
все мужчины были уже репрессированы.21 Главной целью было окончательное 
уничтожение крестьянского хозяйства и принуждение хуторян к 
вступлению в колхозы. После мартовского геноцида, в апреле 1949 г., 
в течение нескольких недель в колхозы были включены почти все 
эстонские хутора. Те немногие, которые остались вне колхозов, были 
обложены настолько высокими, т.н. кулацкими, налогами, что за год-два 
разорились и либо вынуждены были вступить в колхозы, либо закончили 
свои дни нищими. Примерно 2500 хуторян – т.н. налоговых должников – 
получили по два года заключения и после отбытия наказания были 
высланы к своим семьям в Сибирь на принудительное поселение.


Общая численность жертв мартовских депортаций составляет 
32 536, в том числе 10 331 человек, т.н. не депортированныx, но оставшихся 
без дома, существующих на птичьих правах и живущих в условиях 
постоянного преследования со стороны КГБ. В принудительной ссылке в 
Сибири в период 1949–1958 гг. умерло 2896 человек. Учитывая при этом, 
что общий коэффициент рождаемости применительно к этому контингенту 
(примерно 32 500 человек) оставался в восемь раз ниже нормального, 
следует к потерям эстонского народа прибавить еще, примерно, 
5000 не родившихся детей.22 


На состоявшемся в марте 1950 г. VIII пленуме КПЭ был нанесен удар 
и по эстонской интеллигенции. Большую часть интеллигентов старшего 
поколения коммунисты объявили т.н. буржуазными националистами и 
стали в массовом порядке увольнять с работы и арестовывать. Тюрьмы 
и лагеря заполнились врачами, писателями, композиторами, учителями, 
учеными, священнослужителями, инженерами и представителями многих 
других профессий – людьми, которые остались верны национальному 
духу и не приняли чуждой идеологии. Были арестованы также известные 
«июньские коммунисты», которые еще оставались нетронутыми – такие 
как Ниголь Андрезен и Ханс Круус, и даже старые коммунисты Хендрик 
Аллик и Арнольд Веймер. Свою роль предателей Эстонского государства 
они выполнили, а коммунистический режим в них более не нуждался. 






Уволенные с работы были заменены, главным образом, ввезенными из 
России российскими эстонцами или иноязычными некомпетентными 
специалистами. Для детей арестованных или попавших в опалу интеллигентов 
двери вузов были закрыты. 


Последняя большая волна репрессий прокатилась по Эстонии в 
1950–1951 гг., за несколько лет до смерти Сталина. Кроме представителей 
интеллигенции были арестованы также многие из тех, кто уже в 1945 году 
был внесен в составленный КГБ список социально опасных лиц, однако 
поначалу оставался лишь под надзором. Известно, что в эти два года было 
арестовано не менее 4555 человек, однако эти данные не являются окончательными. 
Подвергаясь насилию, эстонский народ жил в атмосфере 
постоянного страха. Руководители партийных организаций и органов гocбезопасности, 
обличенные неограниченной властью, могли любого человека 
без причины объявить врагом народа и отправить в лагерь.23


После смерти И. Сталина репрессии постепенно уменьшались, и с 1956 
г. начался период «оттепели», который сопровождался освобождением 
политических заключенных. Однако освобождение еще не означало возможности 
возвращения на родину и восстановления в гражданских правах. 
И по возвращении из Сибири жертвы коммунистических репрессий оставались 
под негласным надзором; по отношению к ним действовали секретные 
ограничения относительно места жительства, работы, учебы и т.п. Они считались 
неблагонадежными вплоть до конца советского периода.


Репрессии эстонского народа продолжались на протяжении всего 
периода советской оккупации, приняв лишь иные формы. Одной из них 
была интенсивная колонизация. В массовом порядке при помощи вербовки 
из России в Эстонию для нужд новых промышленных объектов 
ввозилась рабочая сила. Если в 1944 г. удельный вес эстонцев в составе 
населения составлял 88–90%, то, по данным переписи 1989 года, лишь 
61,5%. За 45 лет численность иноземельцев возросла из-за иммиграции 
на 495 000 человек, и в 1989 году из 1 566 000 жителей Эстонии русскоязычных 
было уже 577 000.24 


Другой формой репрессий было прямое навязывание русского языка, 
которое достигло своего пика в начале 1980-х годов. В 1980 г. состоялся 
ряд публичных акций протеста против русификации. В отношении инакомыслящих, 
или диссидентов, вплоть до последних лет оккупации 
применялись самые строгие репрессивные меры, начиная с арестов и 
осуждения по статье за злостное хулиганство, и кончая насильственным 
помещением «на лечение» в психиатрическую больницу. В этих закрытых 
лечебных учреждениях заключенные подвергались такому обращению, 
что многие становились инвалидами.


Общая численность человеческих потерь, причиненных Эстонии 
второй советской оккупацией, по выявленным к настоящему времени 
данным, составляет 111 000 человек. Сюда включены также те, кто боясь 
коммунистического террора, бежал на Запад в последний месяц немецкой 
оккупации. 






Три оккупации, продолжавшиеся, в совокупности, более 50 лет, причинили 
эстонскому народу также огромный экономический ущерб. Применительно 
к столь долгому периоду его точный размер, конечно же, научно 
оценить весьма трудно. Минимальный размер экономического ущерба 
за вторую советскую оккупацию, по подсчетам ученых, составляет 100 
миллиардов долларов. Вред, причиненный природной среде Эстонии 
вооруженными силами СССР и его правопреемника – Российской Федерации, 
по данным Министерства окружающей среды, оценивается примерно 
в 4 миллиарда долларов.25 


В главе «Экономический ущерб» настоящей книги Калев Кукк рассматривает 
долговременнoe экономически вреднoe воздействиe оккупаций. 
Такого рода ущерб достигает сотен миллиардов долларов. Например, в 
период 1969–1987 гг. было недополучено валовой продукции на 153 миллиарда 
долларов.26 


Экономический ущерб, причиненный первой советской оккупацией, 
был исчерпывающе оценен во время немецкой оккупации. Разрушение 
сложившейся экономической системы и введение нерентабельной советской 
системы ведения экономики причинили Эстонии только за один 
предвоенный год весьма серьезный ущерб. В Летней войне 1941 года 
тяжкие последствия для экономики Эстонии принесла тактика «выжженной 
земли», которую применяли истребительные батальоны, подразделения 
НКВД и Красная армия. Большие потери были связаны также 
с вывозом эстонского имущества в СССР и конфискацией имущества в 
зарубежных государствах. Все вышеназванные потери и ущерб зафиксированы 
в сборнике «Eesti rahva kannatuste aasta» («Год страданий эстонского 
народа»).


Ущерб, понесенный вследствие немецкой оккупации 1941–1944 гг., 
оценивала республиканская комиссия, образованная Чрезвычайной государственной 
комиссией. Результаты были опубликованы в 1947 году в 
книге «Saksa fasistlik okupatsioon Eestis aastail 1941–1944» («Немецко-
фашистская оккупация в Эстонии в 1941–1944 годах»). Последующее 
сравнение с архивными данными подтвердило, что данные Чрезвычайной 
комиссии представляют собой, в значительной части, фальшивки, 
и многие собственные преступления советское правительство списало на 
счет нацистского режима. Красноречивыми примерами являются разбомбленный 
советской авиацией город Нарва, разрушенные Таллинн и Тарту. 
В этих трех городах было разрушено, соответственно, 3326, 1885 и 2432 
дома, как зафиксировано в документах республиканской комиссии о преступлениях 
немецких оккупантов. Все указанные разрушения Советский Союз 
представил Нюрнбергскому международному суду в качестве ущерба, причиненного 
нацистской Германией. Для правильной оценки военного ущерба 
следует провести дополнительную исследовательскую работу. 


31 августа 1994 г. территорию Эстонии покинули последние военные 
части России – правопреемника СССР. Для эстонского народа на этом 
закончились как Вторая мировая война, так и мрачный период трех оккупаций, 
продолжавшийся, в совокупности, 54 года и 75 дней.

-------------------------------------------------------




1 Sarv, Enn. „Oiguse vastu ei saa ukski. Eesti taotlused ja rahvusvaheline oigus”. Tartu,
1997, стр. 33.

2 Российский государственный архив военно-морского флота, ф. Р-92, оп. 2, д. 671, листы 1–2.

3 РЦХИДНИ, ф. 77, оп. 3, д. 124.

4 РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 121, д. 57, листы 1–2.

5 ERA, ф. R-3, оп. 1, д. 104, листы 52–53.

5a Hough, William J. H. The Annexation of the Baltic States and its Effect on the Development
of Law Prohibiting Forcibe Seizure of Territories. – New York Law School
Journal of International and Comparative Law, tom 6, N 2.

6 Рахи-Тамм Айги. См. главу «Человеческие потери» настоящей книги.

7 ГАРФ, ф. 9479, оп. 1, д. 87, лист 189.

8 ГАРФ, ф. 9479, оп. 1, д. 641, лист 316.

9 ERA, ф. R-358, оп. 1, д. 1, листы 10–11.

10 Laar, Mart; Tross, Jaan. „Punane terror”. Stockholm, 1996. // Deemant, Kaupo. „Repressioonidest
Tallinnas 1941. a. sojasuvel”. – Tallinna Linnamuuseumi aastaraamat
1996/97. // Lindmae, Herbert. „Suvesoda Tartumaal 1941”. Tartu, 1999; „Suvesoda
Virumaal 1941”. ORURK, 20. Tartu, 2002; „Suvesoda Viljandimaal 1941”. ORURK,
21. Tartu, 2004.

11 ERA, ф. R-358, оп. 1, д. 32, лист 21.

12 ERA, ф. R-358, оп. 2, д. 1, лист 10.

13 Paavle, Indrek. „Eesti rahvastikukaotused Il/l. Saksa okupatsioon 1941–1944”.
ORURK, 17. Tartu, 2002.

14 ERAF, ф. 130, д. 6789.

15 Kivimae, Juri; Koiv, Lea. „Tallinn tules”. Dokumente ja materjale Tallinna pom-
mitamisest 9. ja 10. martsil 1944. Tallinn, 1997.

16 Lindmae, Herbert. „Punalendurite terrorirunnakud Tartule”. Kasikiri, ORURK.

17 ЦХСД, ф. 89, оп. 40, д. 5, листы 1–9.

18 Kallion, Valdo. „Avinurme lahing”. Tartu, 1998.

19 Sarv, Enn. „Eesti Vabariigi kontinuiteet 1940–1945. Tootan ustavaks jaada...” Koguteos.
Tartu, 2005.

20 ERAF, ф. 131, оп. 1, д. 1, лист 1.

21 ГАРФ, ф. 9401, оп. 2, д. 10, листы 11–16.

22 Oispuu, Leo. „Kuuditamine Eestist Venemaale 1949”. RIR 4, стр. 340–347, Tallinn,
2003.

23 Noor, Heino. См. главу «Постоянные нарушения здоровья» настоящей книги.

24 Tiit, Ene. „Eesti rahvastik ja selle probleemid”. Akadeemia, 1993, 10.

25 Raukas, Anto. „Endise Noukogude Liidu sojavae jaakreostus ja selle likvideerimine”.
Tallinn, 1999.

26 Kukk, Kalev. См. главу «Экономический ущерб» настоящей книги.



Использованная литература

Hough, William J. H. The Annexation of the Baltic States and its Effect on the Development
of Law Prohibiting Forcibe Seizure of Territories. – New York Law School Journal
of International and Comparative Law, tom 6, N 2.

Deemant, Kaupo. Repressioonidest Tallinnas 1941. a. sojasuvel. –

 Tallinna Linnamuuseumi aastaraamat 1996/1997.

Государственный архив Национального архива Эстонии (ERA). Фонд R-358.

Тынисмяэское отделение Национального архива Эстонии (ERAF).

 Фонды 129, 130, 131.

Eesti rahva kannatuste aasta. Koguteos. 1–2. Tallinn, 1943.

Государственный Архив Российской Федерации (ГАРФ). Фонды 9401, 9479.

Kallion, Valdo. Avinurme lahing. Tartu, 1997.

Kuutma, Raul. Kolmastee. Tallinn, 2004.

Kivimae, Juri; Koiv, Lea. Tallinn tules. Dokumente ja materjale Tallinna pommitamisest 9.
ja 10. martsil 1944. Tallinn, 1997.

Laar, Mart; Tross, Jaan. Punane terror. Stockholm, 1996.

Lindmae, Herbert. Suvesoda Tartumaal 1941. Tartu, 1999; Suvesoda Virumaal 1941.
ORURK, 20. Tartu, 2002; Suvesoda Viliand/maal 1941. ORURK, 21. Tartu, 2004.

Lindmae, Herbert; Kurgvel, Aleks. Pro Patria. 1940–1945. Auraamat Teises maailma-
sojas langenud Eesti vabadusvoitlejaile. ORURK, 12. Tartu, 1998.

Paavle, Indrek. Eesti rahvastikukaotused///1. Saksa okupatsioon 1941–1944. ORURK,
17. Tartu, 2002.

Pinn, Voldemar. Kolonel Alfons Rebane. Parnu, 1997.

Purre, Arnold. Eesti rahvastik okupeeritud Eestis. Eesti saatuseaastad 1945–1960.

 Stockholm, 1966.

Raukas, Anto. Endise Noukogude Liidu sojavae jaakreostus ja selle likvideerimine.

 Tallinn, 1999.

Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ).
Фонды 17 и 77.

Sabbo, Hilda. Voimatu vaikida. 1–2, 7. Tallinn, 1996, 2005.

Saksa fasistlik okupatsioon Eestis aastail 1941–1944. Tallinn, 1947.

Salo, Vello. Kuuditatud 1941. Uldnimestik seisuga 24. veebruar 1993. Ont. Canada, 1993.

Salo, Vello. Population Losses in Estonia June 1940 – August 1941. Ont. Canada,

 Maarjamaa, 1989.

Sarv, Enn. Oiguse vastu ei saa ukski. Eesti taotlused ja rahvusvaheline oigus. ORURK,
11. Tartu, 1997.

Sarv, Enn. Eesti Vabariigi kontinuiteet 1940–1945. Tootan ustavaks jaada... Koguteos.
Tartu, 2005.

Tiit, Ene. Eesti rahvastik ja selle probleemid. Akadeemia, 1993, 8–10.

Usai, Urmas. Eestlased toopataljonides 1941–1942. 1–2. Tallinn, 1993.

Varju, Peep. Eesti poliitilise eliidi saatusest. ORURK, 1. Tallinn, 1994.

Oispuu, Leo. Represseeritud isikute registrid. Raamatud 1., 2., 4., 5., 6.

 Eesti Represseeritute Registri Buroo. Tallinn, 1996–2003.


.